Голощекин филипп исаевич. Управлять убийством – тяжёлый труд Голощекин шая исаакович

Голощёкин Филипп Исаевич [Исай Исакович; 26.02(9.03). 1876, г. Невель Витебской губ. — 28.10.1941, пос. Барбыш Куйбышевской обл.], участник рев. движения, советский государсвенный и партийный деятель. Окончил зубоврачебную школу (1903). Чл. РСДРП с 1903. На 6-й (Пражской) конф. РСДРП избран чл. ЦК и Рус. бюро ЦК. Вел рев. деят-сть в С.-Петербурге, Москве, Кронштадте, на Урале (1911, 1913). Действовал под парт. псевд. Филипп, Жорж, С. И. Коттисе. Неоднократно подвергался арестам. В 1910—11 находился в ссылке с Я. М. Свердловым в Нарымском крае, в 1913—17 — в ТУруханском крае, откуда приехал в Петроград и включился в парт. работу. Делегат 7-й (Апр.) конф., 6-го съезда РСДРП (б). Весной 1917 по поручению ЦК РСДРП (б) выехал в Пермь, затем в Екатеринбург. В мае избран чл. Пермского гор., в июне — чл. и секр. Урал. обл. к-та РСДРП (б), в состав Урал. обл. Совета. Делегат 2-го Всерос. съезда Советов. Вошел в состав ВРК при Петрогр. Совете, участвовал в Окт. событиях 1917. Чл. ВЦИК. Поддержал В. И. Ленина в вопросе о создании однородного социалист, прав-ва. В кон. нояб. 1917 вернулся в Екатеринбург. С янв. 1918 обл. комиссар юстиции, с февр.— обл. воен. комиссар; позднее комиссар Урал. воен. округа, чл. исполкома облсовета, обкома РКП (б). Участвовал в организации красноарм. отрядов (в т. ч. в районе Чел. и Оренбурга), действовавших против антибольшевист. каз. войскА. И. Дутова. Занимал крайне лев. позицию; входил в круг лиц, имевших непосредств. отношение к расстрелу царской семьи. В авг. 1918 — янв. 1919 гл. полит, комиссар Третьей армии красных, в дек. 1918 — авг. 1919 чл. Урало-Сибирского бюро ЦК РКП (б). В апр.— июне 1919 чл. РВС Туркестанской армии. В июле 1919 вернулся на работу в бюро ЦК. Участвовал в организации партизанского движения в районе Златоуста, Чел.; подготовке восстаний против войск адм. А. В. Колчака. Выступал за образование Челябинской губернии; возглавил формировавшийся аппарат власти; предс. ревкома. Избирался предс. Чел. губкома ВКП (б); 13 авг. 1919 вышел из состава бюро. В окт. 1919 — мае 1920 чл. Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК РСФСР. В 1925-33 секр. Казахского краевого к-та ВКП (б). Применял насильств. меры по переводу кочевников на оседлый образ жизни и коллективизации, что привело к значит. жертвам. Делегат 7-го, 8-го и др. съездов РКП (б), съездов Советов. С 1924 канд. в чл. ЦК ВКП (б), в 1927—34 чл. ЦК ВКП(б), чл. ВЦИК и ЦИК СССР. Репрессирован. Реабилитирован в 1961.

По мере взросления он станет превращать в бойню всё, к чему притронется...

Он появился в том обличии, в котором нам известен, 9 марта 1876 года. Выходец из хасидской среды. Его судьба — типична для революционера той поры. Довольно рано он включился в оппозиционную деятельность. Ему было чуть за тридцать, а за плечами остались ссылки, побеги, тюрьмы…

Его отец владел бойней города Невеля Витебской губернии, в котором Шая (полное имя — Исай Исаакович) и родился. Вероятно, никому из его близких и в голову не приходило, что по мере возрастания он станет превращать в бойню всё, к чему притронется. .

У Шаи был скверный характер. Он с трудом уживался даже с соратниками по партии. Остальных и за людей не считал… Беспринципный, мстящий всему миру, разрушающий по вдохновению, самовластно водрузивший себя выше человеческих представлений о добре и зле, ненавидящий дворянство, презирающий русскость, карающий за всё подряд, получающий удовольствие от стравливания людей друг с другом, умело производящий шеренги предателей и стукачей-приспособленцев — он по праву может называться палачом народов и массовым убийцей.

Финалом его деятельности стал расстрел — Шаю прикончили свои же, после почти двухлетнего заключения под следствием. По наиболее распространённой версии расстрел Голощёкина состоялся в октябре 1941 года недалеко от Самары (теперь это место находится в городской черте). Спустя два десятилетия Шаю реабилитируют, его имя отмоется, с него снимутся все обвинения. Позже на месте казни водрузят памятный знак с надписью: «Установлен на месте захоронения жертв репрессий 30-40-х гг. Поклонимся памяти невинно погибших…»

Невинно?.. То есть — получается, что Шая не виноват в гибели Царской Семьи, не говоря уже про остальное?! А ведь именно это стало его первым значительным «подвигом», последствия которого коснулись не только России, но и, так или иначе, всего мира.

Именно Шая был связующим звеном между непосредственными идеологами преступления и его послушными исполнителями. Когда сегодня в официальных российских СМИ клянут Бандеру или Шухевича, стоит понимать, что они младенцы рядом с Исаем Исааковичем.

Есть и ещё один нюанс. Я вот тоже, к примеру, ненавижу коммунизм. Мне Шухевич с Бандерой куда ближе выходят, чем прокомиссаренная толпа звездастых клонов.

И ещё важное, как думается. Стоит быть последовательными! С какими глазами можно укорять соседа за то, что сделал до того сам? Даже если сравнивать Бандеру и Голощёкина (чего делать нельзя, потому что это величины противоположные, и никакой трагедии Степана Бандеры не было бы вовсе, если бы не появились прежде голощёкины-свердловы — они с Шаей как полюса), то неизбежно уткнёшься в вывод, который не обойти никак: если Бандера мстил коммунистам, то Голощёкин уничтожал Россию, Русь! Реабилитация Бандеры — показатель кипящих внутри украинского народа страстей, равно как и тихая, замаскированная даже реабилитация Шаи — красочная картинка с выставки душераздирающего духовного упадка народа русского, а точнее — русской, российской государственности.

Голощёкин, как и иные революционеры, не брезговал гомосексуальными связями внутри партийной среды. Одним из его любовников был Яков Свердлов — тот, кто воплощал многие замыслы заокеанских заказчиков краснопёрого Октября. Филиппов не только организовывал расправу, но и лично следил за уничтожением останков Царственных Мучеников.

Доказательств этому нет, но можно предположить, что Шая был посвящён и в ритуальную сторону убийства. Следя за сжиганием залитых кислотой тел мучеников, Голощёкин не без наслаждения наблюдал за уничижением русской государственности и русского народа. Командуя расчленением трупов, он видел не надругательство над покойниками, а дробление Российской Империи.

До казни, в Ипатьевском доме, Царская Семья подвергалась многочисленным издевательствам и унижениям. Смею предположить, что Шая не только находился в курсе происходящего, но и многое сознательно инициировал. Будучи неплохим организатором масс и мероприятий, он выступал, в том числе, и кем-то типа начальника отдела кадров «дома особого назначения», окружая Семью нарочито вульгарными людьми, плевавшими на пол, залезавшими грязными руками в еду на столе Императора, Его Супруги, их детей и оставшихся верными им слуг.

Утончённый садизм — ещё одно свойство характера того, о ком сейчас рассказывается. Янкель Юровский, Войков и прочие палачи находились у Шаи в подчинении. Пожалуй, сам Голощёкин не был автором сценария развернувшейся трагедии, но он, в отличие от многих остальных её участников, понимал смыслы совершаемых поступков и суть их последовательности.

За грандиозностью убийства Царской Семьи в тени осталось главное деяние Шаи. Если в Екатеринбургской трагедии он выступал соавтором и соглядатаем резни, то полноправным и полновластным творцом массового уничтожения человечества ему «посчастливилось» стать в Казахстане, куда он был назначен в 1925 году первым секретарём ЦК Компартии республики. Последствия его восьмилетнего правления казахским народом привели к вымиранию казахов. Кочевые племена, лишённые возможности разводить скот, сократились численностью вдвое. Каждый второй казах был убит!

Отзвуки этой трагедии слышны до сих пор. Дело не только в боли, которая запомнилась каждым этническим казахом и теперь живёт в сердце этого народа, но и в укоренившемся теперь неприятии многими коренными жителями республики русского как такового. Голощёкин, принёсший русскому народу не меньше зла, чем Казахстану, умудрился посеять плевела этнической ненависти одних своих жертв к другим.

Но до Казахстана в его жизни был Самарский эксперимент. Коллеги Филиппова (его партийная кличка) по партии устроили в губернии настоящий геноцид. Отдельные представители населения докатывались до людоедства. Состоявшие из изуверов продотряды и комбеды довели область до того, что людоедов определяли по дыму, идущему из трубы дома. Поскольку готовить было нечего (отнималось вообще всё) — дым из трубы свидетельствовал о приготовлении человечины.

Проходят годы, меняются вехи — но мы должны помнить всё таким, каким оно было. Тогда у нас появится возможность не стать соучастниками коммунистических преступлений.

Когда на заре Поволжского голода к Льву Троцкому пришло донесение, что, мол, люди голодают — тот ответил: когда римляне захватывали Иерусалим, еврейские матери поедали своих детей; вот когда в России матери станут есть детей, тогда и говорите мне про голод…

Когда в наше время кто-то пытается оправдывать советский строй и коммунизм, это свидетельствует о продолжении линий содомского духопреемства.

То, что было сделано Голощёкиным и такими, как он — не подлежит оправданию! Но есть одно очень важное «но»… Перед Богом и людьми каждый отвечает, в первую очередь, за себя. Это я виноват в том, что со мной происходят неприятности! Это я — инициатор всех своих проблем! В том, что нашу страну век назад наводнили интернациональные бригады — виноваты прежде всего не бригады или народы, их составлявшие, а именно мой народ! Именно я — наследник всех недугов моего народа! Я не должен переваливать свою вину и вину моих предков на сопредельные государства и народы. Латыши виноваты в том, что происходит с ними. Венгры отвечают за себя тоже сами. Те, кто считает себя русскими — в ответе за русских. И так далее…

План
Введение
1 Деятельность до революции
2 Деятельность после Февральской революции 1917 года
3 Деятельность после Октябрьской революции 1917 года
3.1 Деятельность в Екатеринбурге
3.2 Деятельность в Самаре
3.3 Деятельность в Казахстане
3.4 Главный государственный арбитр СССР

4 Арест и расстрел
5 Семья
Список литературы

Введение

Фили́пп Иса́евич Голощёкин (26 февраля 1876, Невель, Витебская губерния - 28 октября 1941, посёлок Барбош, Куйбышевской области) - российский революционер и советский государственный и партийный деятель, председатель Самарского губисполкома, секретарь Казахского крайкома РКП(б). Участник борьбы за установление Советской власти на Урале и в Сибири. Принимал участие в коллективизации в Казахстане. Восстанавливал хозяйство Самарской губернии, пострадавшей в результате Гражданской войны. Один из организаторов расстрела царской семьи.

1. Деятельность до революции

Окончив зубоврачебную школу, работал зубным техником. В 1903 вступил в РСДРП большевик. Вёл революционную работу в Петербурге, Кронштадте, Сестрорецке, Москве и др. городах. Участник Революции 1905-1907 годов. С 1906 член Петербургского комитета РСДРП, с 1907 ответственный организатор и член Петербургского исполнительного комитета РСДРП. С 1909 работал в Московском комитете РСДРП. В 1909 арестован и сослан в Нарымский край, в 1910 бежал. В 1912 на 6-й (Пражской) конференции РСДРП избран членом ЦК и его Русского бюро. В 1912 избран членом ЦК РСДРП. В 1913 вновь арестован и выслан в Туруханский край в Сибири и освобождён только после Февральской Революции.

2. Деятельность после Февральской революции 1917 года

После Февральской революции 1917 года представитель ЦК в Петербургском комитете большевиков, делегат 7-й (Апрельской) конференции РСДРП(б). В мае Яков Свердлов, посылая Голощёкина на Урал, сообщал местным большевикам: «К вам на Урал поехал т. Филипп… Человек… очень энергичный, с правильной линией» («Ленинская гвардия Урала», Свердловск, 1967. с. 196). Член и секретарь Пермского комитета РСДРП(б), затем член и секретарь областного комитета. Делегат 6-го съезда РСДРП(б) (2 июля - 3 августа). Был членом Пермского, затем Екатеринбургского Советов, членом исполкома Уральского области Совета. Формировал и возглавлял Красную Гвардию.

В сер. окт. в качестве делегата II-го Всероссийского съезда Советов РСД прибыл в Петроград. Вошёл в Петроградский ВРК, участвовал в Окт. вооруж. восст. На II-м съезде Советов РСД избран членом ВЦИК. Участвовал в переговорах ВЦИК с Викжелем. Голощёкин вспоминал, что перед его отъездом на Урал В. И. Ленин ориентировал на оттягивание созыва и последующий разгон Учредительного Собрания (см. «От Февраля к Октябрю», М., 1957, с. 112-14).

3. Деятельность после Октябрьской революции 1917 года

3.1. Деятельность в Екатеринбурге

По приезде в ноябре в Екатеринбург добивался ликвидации созданного здесь объединённого Комитета Народной Власти из представителей ряда социалистических партий. Участвовал в ликвидации прежних местных государственных структур. С декабря член Екатеринбургского, комитета РСДРП(б). Один из организаторов расстрела царской семьи в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, а также - уничтожения тел убитых.

3.2. Деятельность в Самаре

С октября 1922 года по 1925 год Ф. И. Голощекин являлся председателем Самарского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, председателем самарского губисполкома и членом губкома РКП(б). Возглавил губернскую комиссию по борьбе с последствиями голода - «губпоследгол».

При нем в городе и губернии активно развивался НЭП, в рамках которого восстанавливали дореволюционные и создавали новые промышленные предприятия, возрождали транспорт, через рынки налаживали экономику села, организовывали систему ликбеза (ликвидации безграмотности) и культурных учреждений (музеев, театров и т. д.). 23 октября 1922 г. Голощекин отменил военное положение в Самарской губернии, введенное в связи с голодом, эпидемиями и разрухой.

3.3. Деятельность в Казахстане

С октября 1924 - по 1933 занимал должность первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. Осуществлял насильственные меры по переводу кочевников на оседлый образ жизни, что привело к огромным жертвам . Первым мероприятием в Казахстане была конфискация, проведенная осенью 1928 года. Под конфискацию попали 700 хозяйств, у которых было отобрано около 150 тысяч голов скота (в переводе на крупнорогатый скот). По признанию самого Голощекина, первоначальные замыслы были вдвое масштабнее, и собирались конфисковать хозяйства от 1500 голов (все далее, согласно статистике 1920-х годов, в переводе на крупнорогатый скот), и общее число «баев-полуфеодалов» должно было составить 1500 хозяйств. Но при утверждении плана конфискации в ЦК ВКП(б) и ВЦИК СССР, Голощекина одернули, и установили другие нормы: 400 голов - кочевые хозяйства, 300 - полукочевые, 150 - оседлые. Общее число хозяйств снизилось до 700 . Жертвами голода стали 1 млн. 750 тысяч человек казахов (42 %). Другие народы тоже понесли значительные потери: украинцы - 200 тысяч человек (23 %), узбеки - 125 тысяч человек (54 %), уйгуры - 27 тысяч человек (43 %). Это, конечно, неполные данные. Все народы в Казахстане пострадали от голода. В 1931 году откочевало 1 млн. 30 тысяч человек, в том числе 616 тысяч безвозвратно , , сотни тысяч бежали в Китай. В 1954 году в Китае был даже образован приграничный Или-Казахский автономный округ (ИКАО) с центром в Кульдже.

Этот голод, получивший в народе название «Ашаршылык», документально описан в книге В. Ф. Михайлова «Хроника великого джута». Эта катастрофа подтверждается советскими источниками так по официальным данным, согласно Всесоюзной переписи населения СССР 1926 года, казахов в СССР насчитывалось 3 968 289 человек, а уже в 1939 году согласно переписи 1939 года - всего 3 100 949 млн человек. То есть за период с 1926 го по 1939 годы после Голощекинских реформ численность казахов на территории СССР по официальным данным сократилось на 867 340 человек, официальные данные значительно меньше реальных. Так, например, по переписи населения СССР 1926 года казахов было больше, чем соседних родственных узбеков (3 904 622 человек). Согласно последней Всесоюзной переписи населения 1989 года численность узбеков, которых не коснулись Голощекинские реформы 30-тых годов, составляла 16 698 тыс. человек, а казахов - всего 8 136 тыс. человек. Историк революции В. Л. Бурцев, знавший Голощекина, сказал о нем: «Это типичный ленинец. Это человек, которого кровь не остановит. Эта черта особенно заметна в его натуре: палач, жестокий, с некоторыми элементами дегенерации». В партийном быту он отличался высокомерием, был демагогом, циником. Казахов он вообще за людей не считал. Не успел Голощекин появиться в Казахстане, как заявил, что советской власти тут нет и надо устроить «Малый Октябрь». За 7 лет он ни разу не выезжал за пределы столицы, не интересовался, как живут люди. О проведении под его руководством коллективизации и раскулачивания в Казахстане вспоминают со смешанным чувством ненависти и ужаса .

3.4. Главный государственный арбитр СССР

В 1933-1939 - Главный государственный арбитр СССР.

4. Арест и расстрел

Арестован 15 октября 1939 по указанию Берия Л. П… В связи с подходом немцев к Москве, 27 октября 1941 года Голощёкин, вместе с другими арестованными был вывезен на Барбашина (Барбошина) Поляне в поселке Барбош под Куйбышевом (ныне в черте города) и там же расстрелян. Реабилитирован в 1961 г.

Из семьи подрядчика, вероятно еврейского происхождения. В различных сетевых и беллетрических источниках в качестве настоящих имён указываются Исай, Шая, Шай и Исаак, отчества Исаакович, Ицович, Ицкович, Исаекович и Исаевич, a Филипп - в качестве партийного псевдонима. Согласно иной точке зрения, еврейское происхождение вообще, и такое обилие личных имён Голощёкина в частности документально не подтверждено.

Супруга Берта Иосифовна Перельман, родилась в 1876 году в семье ремесленника. Была арестована и отправлена в ссылку в Нарымский край. В ссылке Берта Перельман вышла замуж за Филиппа Голощекина. Умерла в 1918 году .

Список литературы:

2. Голощёкин, Филипп Исаевич

3. INFO.SAMARA.RU | ПРЕДСЕДАТЕЛЬ САМАРСКОГО ГУБИСПОЛКОМА ФИЛИПП ИСАЕВИЧ ГОЛОЩЕКИН

4. Уральская историческая энциклопедия

5. Голощекин Ф. И. Казакстан на путях социалистического переустройства. М. - Алма-Алта, ОГИЗ, 1931, с. 198

6. Народ не безмолвствует. Алматы, «Обелиск»-«Простор», 1996, с. 9

7. Нейшдадт С. А. Социалистическое преобразование экономики Казахской ССР в 1917-1937 годах (от докапиталистических отношений к социалистическим, минуя капитализм). Алма-Ата, 1957, с. 122-131

8. Главред литературного журнала «Простор» Михайлов Валерий Федорович, ГОЛОДНЫЙ БУНТ ПОДАВЛЯЛИ РАССТРЕЛОМ

9. Шишанов В. ФАМИЛИЯ С ОТКРЫТКИ

10. С. Резник. Кровавый навет в России

11. Перельманы из Лужков

Невель, расположенный между Псковом и Витеб­ском, известен еще со времен Ивана Грозного. Он сто­ит у впадения реки Еменки в озеро Невель, давшее название этому городку. Вокруг, до горизонта - песча­ные холмы, поросшие сосновыми лесами, меж холма­ми - озера, и такая красота, что дух захватыва­ет. Красота окрестных пейзажей гра­нила душу человека, звала ее к совершенству.

Неслучайно в этом средоточии красоты родилась выдающаяся пианистка XX века Мария Юдина, сумев­шая своим дивным исполнением музыкальных про­изведений передать слушателям первозданность моцартовской музыки, обжигающую страсть Бетховена и вселенскую меланхоличную грусть Шопена.

Здесь, в Невеле, родился теоретик искусства и ли­тературовед Михаил Бахтин. Здесь, под Невелем, защищая эту земную красоту, погибла пулеметчица Маншук Маметова - Герой Советского Союза, и благодарные невельцы поставили ей памятник на одной из тихих городских площадей.

Остается загадкой: как в этом благосло­венном месте, взывающем к духовности и красоте, мог уродиться, человек, несущий в себе сатанинский ген зла и разрушения – Филипп Голощекин.

Родился он в 1876 году в добропорядочной семье. Отец - подрядчик средней руки, таких семей в Невеле – полгорода, занимался мелкими подрядными работами, имел торговлю дровами, а также содержал городскую бойню. Его старший брат как бы в противовес этому держал книжную лавку в Витебске, был очень порядочным человеком, оставившим о себе добрую память.

Филипп учился сначала в городской четырехклассной школе. Затем окончил шесть классов гимназии. А завершил свое образование в зубоврачебной школе в Риге, так что по специальности он зубной техник. Дальше у него начались «разборки» с эпохой, которой он пытался «выбить зубы» и «вставить» челюсть. То же самое эпоха пыталась сделать с ним.

Членом РСДРП он стал в 1905 году в Вятке. И начался его быстрый подъем по партийной лестнице: член Петербургского комитета РСДРП, потом Московского, ссылка в Нарым, побег из ссылки и участие в Пражской партконференции, снова ссылка - теперь уже в Туруханский край в компании со Свердловым.

Из Туруханска его вызволила Февральская революция, и он, естественно, принимает самое активное участие в Октябрьском перевороте, а затем и в гражданской войне. При этом Голощекин занимает довольно ответственные партийные посты не только в Центре, но и в городах Сибири и Урала. «Это типичный ленинец… человек, которого кровь не остановит. Эта черта особенно заметна в его натуре: палач, жестокий, с некоторыми чертами дегенерации». Такую откровенную характеристику дает ему соратник по партии Владимир Бурцев.

<…> 13 сентября 1925 года Голощекин вступил в обязанности первого секретаря крайкома ВКП (б) Казахской АССР. Человеком он был истеричным, хамоватым и амбициозным. Должности, которые он занимал вдали от Центра, судя по всему, не очень-то отвечали его амбициям. В Казахстан он явился этаким Бонапартом, готовым перекроить мир под себя. В одном из докладов так и заявил: «Если возьмем Казахстан до Октября - я бы назвал его доисторическим Казахстаном, - Казахстана не существовало».

По его убеждению, в казахском ауле не произошло революции, ликвидации эксплуатации, и вообще, «казахский аул не был затронут Октябрем». И он вознамерился организовать в Казахстане «малый Октябрь». На V Всеказахстанской краевой конференции ВКП (б) Голощекин предложил для начала распустить Казобком и создать Временное Бюро ЦК РКП (б) на один год, «чтобы остановить дальнейшее разложение партийно-советских кадров в Казахстане и оздоровить застойную атмосферу».

Конечно, Казобком распускать не стали, до столь крайних мер дело не дошло, хотя парторганизация Казахстана отличалась некоторой экзотикой. Например, делегат партконференции Сафарбеков сообщил, что «есть ячейки, которые взимают членские взносы лошадьми», что привело Голощекина в ярость. Кстати, в то же самое время в отчетах и постановлениях Казкрайкома начинает мелькать имя Николая Ежова.

Он даже был замом Голощекина - вплоть до своего отбытия в Москву на курсы марксизма в Комакадемии. Чтобы стать впоследствии главным палачом Совдепии…

Вот что пишет о Голощекине Ерлан Медеубаев в статье "Палач царской семьи и автор «малого Октября» («Первые лица государства: политические портреты», Алматы, 1998, с. 231–245): «Во многом усилиями Голощекина в крайкоме партии была создана нездоровая атмосфера, когда межгруппировочная борьба принимала склочный характер, большая часть времени и сил партийных работников, деятелей культуры уходила на выяснение отношений. В такой обстановке, видимо, было удобнее устраивать „охоту на ведьм“, навешивать на неугодных людей политические ярлыки».

Как и большинству его коллег из Центра, Голощекину не давало покоя то, что казахи кочуют, т. е. с его точки зрения «ведут допотопный феодальный образ жизни, никак не совместимый с понятиями социализма». Необходимо было в срочном порядке добиться, чтобы они перешли к оседлости. Здесь, по мнению Голощекина, альтернативы не было, и быть не могло. Скотоводов надо привязать к земле и принудить к земледелию.

Ему пытались объяснить, что сделать это непросто, менталитет у номада другой. Номады считали святотатством вторгаться в лоно земли. Взрезать ее плугом, лопатой - значит, ранить тело земли. Это искони жило в душе казаха-кочевника. Тут нужна была долговременная, постепенная психологическая перестройка.

Алихан Букейханов, принимая участие в статистической экспедиции Щербины по Казахстану в 1913 году, тщательно проанализировал ситуацию касательно традиции кочевничества. И пришел к выводу: чтобы сделать кочевника оседлым, безболезненно изменить его психологию, убедить его в том, что оседлый образ жизни неизбежен, понадобится 250 лет. Кто-то из близкого окружения подсунул эту мысль Голощекину. «250 лет!» - у него от бешенства вздернулся клин бороды, побагровела шея, он буквально онемел от гнева. А когда обрел способность говорить, отчеканил с металлом в голосе: «Мы сделаем это за два-три года!» Тут очень кстати подоспела коллективизация.

Надо сказать, что скотоводческое хозяйство Казахстана в течение всего предшествующего столетия подтачивалось колонизаторской политикой царизма. Строительство оборонительных линий нарушало маршруты кочевок, сокращало количество пастбищ. Для нужд переселенцев, потоком прибывающих в Казахстан (1 миллион 300 тысяч - к 1917 году), под пахотное земледелие у кочевников отрезались лучшие угодья.

Страшным бичом для скотоводов были и периодически настигавшие их джуты. В течение полувека, предшествующего 1917 году, джуты обрушивались на Степь 12 раз. Усугубляли положение непосильные налоги - они вели к обнищанию. Но налоги не шли ни в какое сравнение с драконовскими порядками, введенными в годы военного коммунизма и продразверстки, согласно которым Казахстан должен был поставлять ежегодно 64 тысячи тонн мяса. Скот повсеместно шел под нож.

К 1920 году количество скота в Казахстане сократилось в пять раз. Следствием этого был голод, разразившийся в 1921 году, голодом было охвачено треть населения Казахстана. И не будет преувеличением сказать, что в канун коллективизации скотоводческое хозяйство Казахстана уже находилось на грани катастрофы. Но реальное положение вещей мало кого интересовало в Совдепии. Большевикам «запорошила мозги» идея о тотальной коллективизации.

Впрочем, до коллективизации и последующего голода по Казахстану прокатилось несколько волн весьма крупномасштабного грабежа населения. Началом этому послужило принятие 27 августа 1928 года постановления КазЦИК и СНК Казахстана «О конфискации байских хозяйств». Ленин еще в 1919 году, отвечая на вопрос казахстанцев-делегатов VIII съезда РКП (б), каким образом можно подорвать экономическую силу баев в ауле, прямо напутствовал: «Очевидно, вам придется раньше или позже поставить вопрос о перераспределении скота».

И вот в ноябре 1927 года, на VI Казахстанской партконференции, вопрос этот встал, как говорится, ребром: экспроприация баев стала неизбежной. А потому необходимо «изъятие у крупных баев части скота и инвентаря», что должно привести к «осереднячиванию» аула, развитию его производительных сил и еще большему закреплению союза пролетариата с трудящимися массами аула.

Здесь можно было бы восхититься новоязом тех лет, подивиться пустой идеологической трескотне и убогой демагогии, если бы все это не стало руководством к действию. Преступность большевистских деяний получила свое изощренное проявление и в том, что они сумели задействовать бедноту, пробудить в ней самые темные инстинкты, поставить на службу себе.

Разумеется, Голощекин не смог бы осуществить в одиночку свои замыслы, тем более что за восемь лет пребывания в Казахстане он почти не выезжал на места, безвылазно сидел в столице. Ему нужны были подручные, ему нужен был покорный аульный партактив, который послушно, как по нотам, выполнял бы его директивы. И он создал этот актив в кратчайшие сроки.

Первоначально его опорой были уполномоченные, рассылаемые в аулы. На хлебозаготовки в 1928 году крайком по распоряжению Голощекина направил 4812 уполномоченных. Они были вроде бродильной закваски, подчиняя себе аульную бедноту, которая вошла в союз «Кошчи», объединивший 230 тысяч человек. Из них-то и формировались комбеды и ударные отряды, скажем так, «конфискаторов» и «коллективизаторов».

«Таким образом, в начале коллективизации, - делился своими откровениями Голощекин, - мы опирались на наших уполномоченных, на небольшой партийный и советский аппарат аула, который мы вырастили за это время, а в основном мы опирались на организованные в процессе самой конфискации бедноту и батраков, осознавших свои классовые интересы».

Все так, только в основе этого «осознания» лежала откровенная лицензия на грабеж. Первым пунктом этого грабежа была конфискация имущества баев, начавшаяся осенью 1928 года. Вслед за постановлением КазЦИК и СНК КазССР «О конфискации байских хозяйств» появляется директива «Об уголовной ответственности за противодействие конфискации и выселению крупнейшего полуфеодального байства».

Во всем любил размах Голощекин и первоначально наметил «прижать к ногтю» 1500 байских хозяйств, в каждом из которых было 150 голов скота. Но в ЦК, ознакомившись с планом конфискации, его одернули, и план уменьшили вдвое, в результате конфискации подлежали те, у кого было по 400 голов скота.

Трудно представить сейчас, как это происходило и что именно отбирали. Но вот в газете «Советская степь» за 13 ноября 1928 года напечатаны цифры по Актюбинскому региону об экспроприированных «богатствах» этих баев. В 60 хозяйствах, кроме скота, были изъяты 16 юрт, 11 землянок (!), 17 единиц сельхозтехники, 26 ковров и 26 кошм. Можете себе вообразить, какое представление о богатстве было у подручных Голощекина, «осознавших свои классовые интересы»…

Конфискации подлежали 700 байских хозяйств. Но это было лишь начало. Той же осенью почти 54 тысячи хозяйств обложили повышенным налогом, их обобрали на 14,4 миллиона рублей. Под воздействием резко возросшей нормы налогообложения значительная часть хозяйств, используя терминологию тех лет, «самораскулачилась», или, точнее говоря, раскрестьянивалась, уходя в города. Ведь одновременно началась кампания по хлебозаготовкам.

Надлежало заготовить 63 миллиона пудов хлеба. Чабаны вынуждены были за бесценок продавать скот и по заоблачным ценам покупать зерно, чтобы сдать его государству. Если кто не согласен… с такими разговор короток: к стенке! Так называемые «раскулачиваемые» подводились под целый ряд статей уголовного характера. При этом отсутствовало какое-либо подобие судебного разбирательства.

Все решалось оперативными «тройками», созданными в нарушение Конституции и существующих законов. За пять лет, т. е. с 1929 года, были приняты репрессивные решения в отношении 22 933 лиц, из них: к высшей мере наказания - расстрелу – приговорено 3386 человек, заключению в концлагерях на срок от трех до десяти лет -13 151.

Ошеломленных хлебозаготовками людей весной 1929 года заставляли участвовать в посевной кампании. А чтобы они не уклонялись от этого, на сев командировано 10 045 уполномоченных. К тому времени в Казахстане возникла новая прослойка людей, состоявшая из активистов (белсенді) и уполномоченных, которые занимались узаконенным грабежом. У них были на то соответствующие «разрешительные» бумаги. Кстати, кое у кого было и оружие.

Этих жалящих и жирующих трутней было около 30 тысяч. Их действия были практически неподконтрольными, поскольку контроль был возможен лишь близ городов и вдоль железной дороги. На всем остальном пространстве Степи - ни сколько-нибудь надежной связи, ни средств сообщения не было.

Актив по сути представлял собой совокупность банд, которые пользовались крайкомовскими директивами как еще одним поводом для грабежа и злоупотреблений. Степь была охвачена вакханалией грабежей. Последним толчком к катастрофе стала голощекинская директива о «коллективизации на основе оседания». Согласно ей, требовалось ликвидировать и кочевание, и проживание в мелких аулах по 5–6 юрт.

План проведения оседания был огромный - охватить 544 тысячи хозяйств в течение трех лет. Директива эта была воспринята исполнителями не иначе как команда ко всеобщему грабежу, теперь уже повальному и повсеместному.

«Оседание» начали осуществлять в марте 1930 года. Кочевников срывали с зимовок, не считаясь с падежом скота, гнали в произвольно выбранное место для «оседания», ставили в линейном порядке 300–400 юрт. Скот сгоняли рядом в один безразмерный гурт, окруженный арканом. Поить, кормить, ухаживать за ним было некому, начался неконтролируемый падеж скота.

Опять же скот надо было раздать бедноте, «осознавшей свои классовые интересы». И по возможности его раздали. Но проблемы это никак не решило. То мизерное количество скота, которое попадало в руки бедноты, не могло быть основой для самостоятельного хозяйства, и скот этот либо шел на продажу, либо пускался под нож. И потом: о каком самостоятельном хозяйстве могла идти речь в период поголовной коллективизации?

Что уж тут говорить о глубинных проблемах кочевого скотоводства, корни которых кроются в седой древности, в истории казахского народа, его традициях, смыкающихся с проблемами самого существования экосистем. Эти проблемы абсолютно не интересовали большевиков и «коллективизаторов». Но самоочевидно, что скот, варварски отнятый у владельцев и обобществленный, грубо говоря, «совершенно по-идиотски», был обречен на гибель.

Большевиков даже обескураживало столь несознательное отношение скота к идее коллективизации. «Животноводство проявляет неустойчивость при переходе от натурального хозяйства к социалистическому», - глубокомысленно констатировал Голощекин.

Скот погибал от бескормицы, отсутствия ухода. Много скота было расхищено на вполне, так сказать, «законных» основаниях тем же активом. Разумеется, все было списано на происки баев, на их злые козни. Даже то, что какая-то умная партголова предписала колхозам зимой 1930 года сдать по 10 кг шерсти с хозяйства. Овец в лютые морозы подвергли стрижке, и несознательные овцы, понятное дело, простыли и сдохли.

В 1927 году в Казахстане было около сорока миллионов скота, к 1932 году осталось пять миллионов, то есть в восемь раз меньше! Коней было три с половиной миллиона, осталось 300 тысяч. Верблюдов было более миллиона, осталось 63 тысячи…

И грянул не голод, голодомор. Толпы голодающих из вымерших и вымирающих аулов потянулись в голодные города. Города оказались окруженными кольцом из трупов, и на улицах городов тоже лежали трупы людей. Голод 1931–1932 годов унес 1 миллион 800 тысяч жизней, вымерла треть нации. В октябре 1932 года, когда Степь была погружена в пучину голода, Голощекин устроил «пир во время чумы»: провел помпезное празднование 12-летия республики.

"В течение трех лет коллективизации, - пишет Валерий Михайлов в документальной повести «Великий джут» («Хроника Великого джута») - Голощекин совершил в Казахстане то же самое, что Пол Пот в свое время сделал в Кампучии. До революции казахи были самым многочисленным этносом среди тюркских народностей азиатского материка. Если бы не геноцид казахского народа, устроенный Советской властью, казахов сейчас было бы 40–50 миллионов. То, что сотворил Голощекин в Казахстане, сравнимо с джунгарским нашествием".

Особо следует сказать о «заслугах» Голощекина в истреблении представителей казахской интеллигенции. Магжан Жумабаев, Мыржакип Дулатов, Ахмет Байтурсынов - сколько светлых умов ушло в небытие в те злосчастные годы!.. У Голощекина и здесь все шло по плану. Он писал Сталину, что необходимо «уничтожить оставшуюся интеллигенцию, еще раз изменить казахский алфавит; таким образом, подрастающее поколение не будет иметь возможности читать историю своего народа». В ответном письме Сталин этот план одобрил: «Товарищ Голощекин! По-моему, упомянутая в служебном письме политика в основе единственно верная».

<…> Чем же завершилась жизненная эпопея Филиппа Голощекина? Москву «бомбордировали» письмами о голодоморе в Казахстане. И в какой-то момент пренебрегать ими стало уже невозможно. Летом 1933 года верного ленинца (и сталинца?) отзывают в Москву. Здесь, как свидетельствуют биографы, его ждала жизнь партийного бонзы второй величины: квартира в центре Москвы, казенная машина, приличная должность главного государственного арбитра при СНК СССР. И хотя вокруг свирепствовали репрессии, которые не обходили стороной многих заслуженных большевиков, это не касалось Голощекина. Еще бы! Во главе НКВД стоял всесильный на тот момент Ежов, соратник и друг Голощекина по Казахстану.

Но пришел срок, и отлаженная Ежовым машина репрессий поглотила самого Ежова, а пришедший ему на смену Берия был мало знаком с Голощекиным. И, очевидно, решил познакомиться ближе. Ранним утром 15 октября 1939 года главный государственный арбитр Филипп Голощекин был арестован. Обвинения традиционные: сочувствие «троцкизму», подготовка террористического акта. То есть, как это против кого? Разумеется, против вождя всех времен и народов.

Припомнили ему и «перегибы» в коллективизации - это тоже годилось в дело. В общем, получился солидный пакет обвинений, вполне достаточный, чтобы приговорить к высшей мере. Прекрасно осознавая всю опасность ситуации, Голощекин ищет заступничества у вождя. Вот редкий документ - копия письма Голощекина Сталину. Оно стоит того, чтобы его процитировать.

«Лично.

Вождю народов секретарю ЦК ВКП (б)

И. В. Сталину,

от Филиппа Исаевича Голощекина

(подследственный Бутырской тюрьмы)

Заявление

С полной суровой ответственностью заявляю Вам, Великий Сталин, и в Вашем лице ЦК ВКП (б) и Правительству СССР о том, казалось бы, невероятном чудовищном факте, однако совершенно верном и несомненном факте. Несмотря на то, что я, Филипп Голощекин, в течение 36 лет (т. е. с 1903 г. моего вступления в партию до 15 октября 1939 г., когда я был арестован) был верным, честным, преданным членом великой Ленинско-Сталинской большевистской коммунистической партии; несмотря на то, что на всех этапах истории партии я был в передовых рядах в борьбе со всеми врагами рабочего класса, врагами Советской власти и социализма, врагами большевизма и Ленина - Сталина; несмотря на то, что в соответствии с этим я был активным участником в строительстве большевистской партии, Советской власти и социализма, несмотря на все это я, на советской, на большевистской земле 15 октября 1939 г. был арестован, сижу в тюрьме уже 22 месяца, в том числе 12 месяцев испытывал суровейший режим Сухановской тюрьмы, прошел испытание до 140–150 физически и морально мучительных допросов… За что? Ведь лживость и клеветнический характер показаний против меня врагов народа Ежова, Сафарова и Голюдова видны невооруженным глазом…

Моя просьба диктуется еще и тем, что я рассматриваю свое дело не только как личное дело. Что касается меня лично, то моя просьба диктуется желанием бороться за правду и восстановить свое честное партийное имя, чтобы иметь возможность остаток дней моих (мне 66 лет и лишение свободы, тюрьма и следствие укоротили мою физическую жизнь) совместно с великой большевистской партией под. руководством ЦК ВКП (б) и Великого Сталина жить и бороться за победу дела Ленина - Сталина в нашей стране и во всем мире. Глубоко убежденный, что большевистская правда победит.

Пишу Вам впервые лишь только потому, что за все время пребывания в тюрьме эта возможность мне представлена в первый раз.

Филипп Голощекин.

12.VIII- 41 г. Бутырская тюрьма, камера 224.

Во имя того, что я не случайный человек в партии, что дело мое не имеет только личный характер, прошу Секретариат И. В. Сталина доложить мое заявление лично Сталину».

Если письмо и дошло до адресата, то по логике, присущей вождю, оно лишь усугубило положение подследственного. Осенью 1941-го, когда фашисты оказались на подступах к Москве, наиболее именитые сидельцы Бутырки были срочно переправлены в Куйбышев. И уже здесь 28 октября без суда и следствия по одному лишь распоряжению Берия расстреляны в пригороде Куйбышева, поселке Барбош.

Берия, конечно, не голубь сизокрылый, но, как не без мрачного юмора заметил Дмитрий Верхотуров в статье «Следы великого джута», можно было бы поставить небольшой памятный бюст Берии с табличкой «Лаврентию Берия за расстрел Голощекина». Так уж вышло, что он отомстил за голодную смерть почти половины казахского народа.

____________________________________________

* По книге Б. Габдуллина «Великое кочевье. О тех, кто строил государство Казахстан: Исторические эссе». - 3-е изд. - Алматы: Хантәңірі, 2015. - 286 с.

Музыкант Голощекин Давид Семенович известен тем, что играет на семи музыкальных инструментах, более 55 лет исполняет джаз, играл со многими И при этом о его личной жизни практически ничего не известно, он тщательно оберегает свою приватность, что уже стало частью его легенды.

Музыкальное детство

10 июня 1944 года в Москве появился на свет будущий музыкант Давид Голощекин. Семья его уже через 6 месяцев переехала в только что освобожденный от блокады Ленинград. Этот город был родным и любимым для Семена Голощекина, отца Давида. Он работал на «Ленфильме», имел много знакомых в богемной среде Северной столицы, отличался большим обаянием и общительностью. Вокруг него всегда было очень много интересных людей. Мама Давида училась в балетной школе, но травма не позволила ей профессионально заниматься этим искусством. Мальчик рос в веселой атмосфере ленинградской богемы, он очень любил музыку, часто пел песни из знаменитых кинофильмов. Но в пять лет его жизнь изменилась.

Трудный путь к музыке

Отец маленького Давида как-то во время работы повстречался с ректором ленинградской консерватории Павлом Серебряковым и рассказал ему, что его сын все время поет разные песни из кинофильмов. Тот посоветовал ему сводить мальчика на прослушивание в знаменитую музыкальную школу-десятилетку. Мама повела сына в школу, ему сыграли мелодию на рояле, простучали ритмическую композицию, мальчик все повторил в точности - у него был Так Голощекин Давид Семенович попал в класс скрипки Татьяны Захарьиной. Раньше ему доводилось видеть скрипку только в витрине музыкального магазина во время прогулок возле Пассажа с бабушкой. Давид Голощекин не догадывался, что инструмент станет его мукой на долгие годы. Его взяли в нулевой класс, и он часами был вынужден учить гаммы, в то время как его сверстники с криками играли во дворе в футбол. Годы понадобились на то, чтобы Давид полюбил скрипку. В семье существует легенда о том, как мама однажды сломала о его спину смычок, мотивируя его к занятиям. Во втором классе он начал ходить на уроки фортепиано, и тогда полюбил свою музыкальную школу. В 15 лет за особые успехи Голощекина перевели сразу на третий курс музыкального училища в класс альта, который дался ему довольно легко, также он посещал класс фортепиано. В 1961 году он окончил музыкальное училище им. Н. А. Римского-Корсакова.

Увлечение джазом

В 12 лет Давид стал увлекаться эстрадной музыкой. Отец купил ему радиоприемник, и для подростка стал лучшим занятием поиск музыкальной волны. Так он заочно узнал многих выдающихся музыкантов того времени: Уиллиса Коновера, Николая Минха, Юрия Шахнова. Также большое влияние на Давида оказали вечеринки в родительском доме, на которых звучала самая модная музыка. В школе началось и его серьезное увлечение джазом. Он познакомился с саксофонистом Сашей Зверевым, который разглядел в Давиде большие способности. Они начали дружить и слушать самую передовую музыку: Б. Уэбстера, И. Джеккета, К. Хокинса. Так Давид Голощекин, джаз для которого стал судьбой, нашел свое новое призвание. В 16 лет он начал играть на танцах, но продолжал общаться с компанией Саши Зверева, в которую входили несколько яростных фанатов джаза.

Начало взрослой жизни

Когда Давиду было 16 лет, его родители развелись, и мама уехала в Москву. Отец был занят своей новой жизнью, и юноша начал жить самостоятельно. В конце 50-х годов он познакомился с пианистом Юрием Вихаревым, организатором первого ленинградского джаз-клуба, большим знатоком джазовой музыки и обладателем великолепной фонотеки. У него Давид услышал лучшие джазовые произведения. В 1961 году Вихарев решил собрать джазовый ансамбль и предложил Голощекину освоить контрабас и войти в коллектив. Давид стер все пальцы в кровь, но научился играть на контрабасе в считаные дни. И для него началась новая жизнь.

Первые сценические опыты

20 апреля 1961 Давид Голощекин после нескольких месяцев репетиций впервые вышел на сцену на Таллиннском джазовом фестивале. В коллектив Вихарева, кроме Давида, вошли саксофонист М. Дворянчиков и ударник С. Стрельцов. Они недолго играли вместе, но этот опыт стал для Давида очень значимым.

Карьера профессионального музыканта

После окончания училища Давид Голощекин оформился пианистом и скрипачом в Концертное объединение. С 1962 года он начинает работать в коллективе в ревю Аллы Ким и Шалвы Лаури. Джазом в то время зарабатывать было невозможно, поэтому в течение нескольких лет Голощекину приходилось совмещать любимое дело с обязательной работой в официальных коллективах. После ансамбля Ю. Вихарева Давид приходит в октет И. Петренко, где выступает в качестве пианиста. У него не было большой пианистической школы, но в училище ему удалось получить основные навыки игры на рояле. В октете он нарабатывает новую технику, в этом ему большую помощь оказывает Аркадий Мемхес. Он стал наставником Голощекина не только в освоении пианино, но и в развитии музыкального вкуса, именно он привил Давиду чувство свинга. В октете Давид начинает делать свои первые аранжировки, они много выступают, работают на телевидении. У Голощекина появляются многочисленные знакомства. И когда через год октет распался, он уже довольно легко находит себе новое применение. Он играет в нескольких коллективах, выступает как солист и как музыкант ансамблей, официальным местом работы на какое-то время становится оркестр во Дворце культуры им. С. Кирова. Также он по приглашению друга отца Павла Нисмана начинает преподавать в первой джазовой школе.

В 1964 году Давид проходит прослушивание в оркестр МВД, но поработать там ему не удалось: он уехал на гастроли, и история осталась незавершенной. По приглашению Г. Гольштейна он пришел в оркестр Иосифа Вайнштейна, который был в то время очень известен. Здесь Голощекин обрел учителя и поверил в себя. Позже он будет называть работу в этом оркестре самым счастливым периодом своей жизни. Через некоторое время целую группу этого коллектива, в том числе Давида, позвали во вновь открывающийся оркестр под управлением Э. Рознера. Это были очень насыщенные времена, было очень много выступлений, Голощекин участвовал во многих фестивалях, концертах, какое-то время он даже руководил оркестром. В 1967 году он на несколько месяцев уезжает в Одессу, где руководит коллективом «Гамбринус-67», там он играет на духовых и на скрипке. Когда он вернулся в Ленинград, публика еще долго не могла привыкнуть к тому, что Давид Голощекин, фото которого уже нередко появлялось в прессе - мультиинструменталист, все привыкли видеть в нем пианиста. К этому времени у Давида была уже отличная джазовая репутация, даже слава, и он все сильнее ощущал потребность в своем коллективе.

Ансамбль джазовой музыки

В конце 1968 года при Доме культуры им. Ф. Дзержинского официально появился ансамбль джазовой музыки под руководством Д. Голощекина. Его основу составила команда, которая уже некоторое время существовала вместе, играя в джаз-клубе «Квадрат». В коллектив вошло пять человек, Давид в нем играл на флюгельгорне. В ДК они регулярно играли программу «Два часа джаза», также давали концерты в других помещениях. В 1972 году ансамблю удалось записать пластинку на фирме «Мелодия». Позже директор этой записывающей компании В. Сухорадо решил, что неплохо было бы показать такой отличный коллектив за рубежом, и взялся за организацию гастролей ансамбля. Благодаря ему Голощекин и компания выступили на Фестивале молодежи в Гаване. Эта поездка принесла Голощекину диплом лауреата и много интересных знакомств. С 1982 года Давид Голощекин и его ансамбль работают в баре «Москва» и начинают интенсивно гастролировать. Коллектив продолжает работать и сегодня, но Давид Семенович много выступает в других командах и сольно.

Концертная деятельность

Дав первый концерт в 1961 году, Голощекин продолжает выходить на сцену и сегодня. В 1971 году Голощекин удостоился величайшей чести и играл в концерте Дюка Эллингтона в Ленинграде. С 1982 по 1989 год Давид и его ансамбль сотрудничают с фирмой «Ленконцерт», что позволило им наладить систематическую гастрольную деятельность. Они играли свою программу во многих уголках СССР и за рубежом, выступления неизменно проходили с аншлагами. Программа состояла из двух отделений: в первом ансамбль исполнял многие знаменитые инструментальные произведения, а во втором главная роль отводилась солистке - Эльвире Трафовой. Такая структура концертной программы была уникальной для российской сцены. В 1989 году в Ленинграде открывается единственная в России в которой «домашним» исполнителем является группа Давида, которой довелось принять участие в концертах многих знаменитых джазменов. И сегодня Давид Семенович работает в филармонии, проводит там ежегодный конкурс «Осенний марафон» для начинающих исполнителей и фестиваль «Свинг белой ночи». В 1989 году впервые Голощекин с ошеломительным успехом гастролирует по США - родине джаза. В конце 90-х годов в Новосибирске сложилась команда «Старое джазовое трио», с которой Голощекин дает концерты, когда бывает в столице Сибири, а бывает это как минимум раз в год. В начале 21 века появилась еще одно регулярная форма выступлений: парные концерты. Давид Голощекин и Николай Сизов, два выдающихся пианиста, в дуэте играют джаз в программе «В четыре руки». Такие концерты требуют особого чувства ансамбля и слаженности дуэта.

Дискография

Свой первый диск Голощекин с ансамблем записывает еще в 1972 году. Затем почти ежегодно выходят сольные и сборные пластинки, в работе над которыми принимает участие музыкант. Всего на его счету около 30 дисков. Диск «Избранное» 2004 года стал настоящим бестселлером такого исполнителя, как Давид Голощекин. "Когда плачет скрипка цыгана" - произведение, которое знают буквально все поклонники русского джаза. Кроме работы со своим ансамблем, джазмен не раз участвовал в записях с другими коллективами: «Старым джазовым трио», оркестром Вайнштейна, коллективом Г. Гольдштейна. Несколько дисков с исполнением джаза Голощекиным вышли на Западе.

Композиторское творчество

Давид Голощекин, биография которого в течение более чем 60 лет связана с джазом, не мог не попробовать себя в написании музыки. Первые аранжировки он создает еще в 60-х годах 20 века. Позже в программах его ансамбля часто звучат его интерпретации великих композиций. В качестве автора собственной музыки чаще всего Голощекин востребован в театре и кино. В 1987 году он пишет музыку к спектаклю «Самоубийца» театра им. А. Пушкина. В 1999 году режиссер С. Спивак приглашает Давида для участия в спектакле «Двое на качелях», где музыкант предстал в трех ипостасях: композитор, саксофонист и актер. Его музыка звучит в четырех кинолентах, также в четырех фильмах он сыграл небольшие роли, хотя, по его словам, сниматься ему совершенно не нравится.

Работа на радио

Давид Голощекин начал вести радиопередачу «Джазовый калейдоскоп» на станции «Радио Петербург» еще в 1995 году и продолжает еженедельно выходить с нею в эфир. С 2011 года он ведет программу «Весь этот джаз» на станции «Радио Эрмитаж». В течение нескольких лет он вел передачу с таким же названием на «Радио Рокс». Во всех передачах Голощекин ставит записи из своей богатейшей фонотеки и рассказывает о великих джазменах, многих из которых он знал лично.

Личная жизнь

Джазмен Давид Голощекин, личная жизнь которого интересует многих людей, является одним из самых таинственных музыкантов. Он категорически отказывается говорить о своей семье, о подробностях частной жизни, своих интересах и увлечениях. Ему очень часто приписывают семейные отношения с солисткой ансамбля, которым он руководит, Эльвирой Трафовой. И сам Голощекин категорически опровергает такой факт. Это редкий случай, когда он с определенностью говорит о своей личной жизни. Только близкие друзья знали о том, кто жена джазмена. Но однозначно известно, что семья у Голощекина была. Но не так давно он овдовел.